На прошлой неделе Госдума приняла в третьем и последнем чтении закон об обязательном введении ЕГЭ на всей территории страны. Переход на ЕГЭ будет поэтапным и завершится только к 2009 году, в то же время ведущие вузы страны сохранят право на свои собственные вступительные испытания, однако при учете данных ЕГЭ. Тем не менее, после многолетних дискуссий и споров все-таки победу могут праздновать сторонники единого госэкзамена.
Сторонники ЕГЭ указывают, что введение данного закона позволит сделать систему поступления в высшие учебные заведения гораздо более прозрачной и менее коррупционной. Они полагают, что такая система откроет новые возможности для поступления в столичные вузы для талантливых молодых людей из сельской местности, которые при иной системе вступительных экзаменов не имеют возможности получить качественное высшее образование. Сторонники ЕГЭ указывают, что эта система является более демократичной: она позволяет пробить дорогу в самые престижные вузы абитуриентам, лишенным богатых родителей и связей — тех незаконных преимуществ, которыми активно пользуются, в частности, представители столичной наследственной «элиты». Кроме того, ЕГЭ позволит снизить колоссальную умственную и нервную нагрузку, которую испытывают выпускники школ, вынужденные за короткий срок пережить сразу два «экзаменационных марафона» — выпускных в школе и вступительных в вузе (нередко еще и не в одном). Совмещение этих двух экзаменов, безусловно, позволит сберечь массу нервов абитуриентам и их родителям.
Противники ЕГЭ в свою очередь полагают, что прозрачность результатов по ЕГЭ в значительной мере носит мнимый характер: коррупция перемещается с вузовского уровня на школьный — школьные учителя, особенно в сельской местности, либо за вознаграждение, либо по собственной инициативе, активно помогают своим выпускникам добиться наилучших показателей. Этим, по мнению противников ЕГЭ, и объясняется феномен внезапного улучшения показателей сельских выпускников после введения единого госэкзамена, в то время как качество образования в сельских школах оставляет желать много лучшего. Кроме того, стремление «вытянуть» наиболее способных селян в крупные города может привести к еще большей деградации российского села, социально-демографическая ситуация в котором и без того близка к катастрофической.
Противники ЕГЭ указывают также, что новая система не позволяет учитывать индивидуальные особенности и способности одаренных детей, которые могут «завалить» экзамен из-за того, что, например, прекрасно знают иностранные языки, но слабы в математике. По общему мнению, введение стандартной тестовой системы не способствует развитию творческого потенциала и самовыражения личности — такая система требует «зубрить» цифры и факты, но не дает возможности излагать свое мнение, показать сильные стороны таланта (Эйнштейн точно не попал бы в вуз, поскольку в школе был троечником).
ЕГЭ делает из людей стандартные «болванки», «заготовки», предназначенные впитывать готовые знания, но не применять их или искать истину. Сторонники введения ЕГЭ забывают, что фактические знания являются средством, а не самоцелью. Кроме того, противники ЕГЭ указывают, что если в точных науках большинство информации поддается укладыванию в западную тестовую модель, то в гуманитарных дисциплинах тест позволяет выявить только лишь малую и очень узкую часть знаний учащегося.
Что важнее — общие стандарты или индивидуальный подход, единые стартовые возможности или самовыражение талантливых личностей, математически выверенные законы технических наук или свобода гуманитарного творчества, единая государственная политика или автономия высших учебных заведений?