В ближайшие дни в телевизионном «ящике» появится новая реклама. Реклама участковых милиционеров. Действующими лицами будут Анискин и, возможно, дядя Степа. Участковым, по мысли МВД, потребовалась медийная раскрутка – как жвачке и трусикам танго. Корреспондент «Родной газеты» узнал, во что это обойдется потребителям и к чему приведет.Телереклама участковых – часть проекта креативщиков МВД под названием «Участковый – от слова «участие». В 58 городах России уже висят синие плакаты с этой странной фразой, рукопожатием и подзаголовком: «Шумные соседи? Насилие в семье? Тревожные чувства? Позвоните участковому».«Меня преследует армия США»И звонки пошли. По данным Управления общественных связей Административного департамента МВД России, количество обращений по телефону «02» с требованием предоставить номер своих участковых с февраля этого года удвоилось. Первыми активизировались психически неуравновешенные граждане России. До трети звонков, поступающих сейчас участковым милиционерам, – это воззвания и жалобы от людей с нестабильной психикой. Как пояснила нам главврач московской психиатрической больницы № 3 Лариса Ларина, зачастую обострения больных выливаются в звонки именно сотрудникам милиции. Участковый, полагают они, – надежный буфер их параноидальных страхов. «Родная газета» изучила обращения граждан в ОПОП – общественный пункт охраны порядка № 51 Тимирязевского района Северного округа Москвы. 40-летняя дама жалуется на то, что ее домогаются и преследуют офицеры армии США. Другая женщина, 45 лет, сообщает о соседях, которые снимают порнофильмы с ее участием. По ее версии, соседи просверлили во всех стенах дырки и через них снимают на видео, как женщина раздевается. «Одна из соседок надевает маску с моим лицом и снимается в развратных сценах со своим мужем и другими людьми. Затем соседи распространяют кассету по подъезду, ее смотрят и обсуждают». Эта женщина ходила по квартирам в своем доме и требовала отдать ей кассету. Еще просьбы: «Требую наладить мои отношения с сожителем», «Прошу прекратить давление злостной алкоголички М., препятствующей мне изгонять злых духов из подъезда № 2».Участковые не в восторге от таких результатов акции МВД. Потому что они обязаны реагировать на каждое заявление.– Мне приходится составлять протокол, опрашивать соседей: не видели ли они, как снимают порнофильмы через дырки в стенах, не видели ли в своем подъезде офицеров армии США? – говорит нам участковый Сергей Лешневский. – Вот без устали названивает мне одна дама. Вроде в относительно здравом уме пребывающая. «Вы участковый?» – спрашивает она меня. «Да». Она продолжает: «Вы же должны помогать населению?» «Да, должен». – «Ну тогда придите и переспите со мной!» Я мягко сказал – она выразилась по полной программе.– Что же участковый Лешневский ответил даме?– Ответ был, что «помогать надо, но не до такой же степени».Граждане разбушевались. По словам милиционера Лешневского, за день их по нескольку раз «увольняют», «лишают звания», и срывают погоны. В ОПОП-51 даже начали вести рейтинг оскорблений.$5 000 000 за звонок участковомуСоциальная реклама, призывающая по любому поводу звонить участковым, только на первый взгляд некоммерческая. Человек, голова которого координирует все процессы вокруг кампании, – начальник Управления общественных связей Административного департамента МВД России подполковник милиции Валерий Грибакин. Он отказался назвать нам сумму, в которую обошлась акция «Участковый – от слова «участие». Но сообщил, что она идет в 58 городах России, что продлится до конца 2006 года.– По всей стране, – сказал подполковник Грибакин, – размещено более пяти тысяч информационных плакатов на щитах 6х3 метра. Хочу обнадежить: реклама участковых будет появляться в подъездах и лифтах.Мы попытались подсчитать, сколько же все стоит. Гендиректор исследовательской компании «ЭСПАР-Аналитик» Андрей Березкин сообщил нам, что стоимость билборда 3x6 метров сейчас достигла $800. Если из 5 тысяч всех занятых участковыми рекламными поверхностями 3 тысячи формата 3х3, то общая сумма будет равна $2 400 000. Подъезды и лифты добавляют сюда еще $2 000 000. Итого – $4 400 000.Социальная реклама совсем не бесплатна для нас. По действующему Закону «О рекламе» рекламные компании обязаны бесплатно предоставлять под «социалку» до процентов площадей. Фактически этот показатель, по данным «ЭСПАР-Аналитик», равен 10 процентам. Стоимость «социалки», таким образом, входит в итоговую сумму обычной коммерческой наружной рекламы. Рекламодатели платят больше. Значит, увеличивается и стоимость товара. Так что $4 400 000 за участковых выложили потребители сотовых телефонов, натяжных потолков и минеральной воды. То есть мы.Как это работаетДо своего участкового я дозванивался долго. На вторые сутки прозвона участковый взял трубку, но выяснилось, что у него выходной и он случайно зашел на работу. На третьи мне удалось с ним поговорить.Человек с кожаной папкой на молнии, настенным планом микрорайона и протертым паклей пистолетом всегда оставался для меня загадкой. О чем он думает? Что ест? Где сидит? Что читает? Поддавшись гипнозу МВД, я всей душой захотел одного – чтобы мужчина с пистолетом принял участие в моей жизни. Захотел легкого, неназойливого общения. Или дружбы. Чтобы при расставании тот зевнул, кулаком двинул меня по плечу: «Ну, Антон, будут проблемы – звони. И просто так набери, потому что мне бывает так тошно в своей конторе». А я бы в ответ: «Ну, конечно, позвоню, Петрович, я ведь тебе диск Rammstein обещал подогнать».«Тревожные чувства?»Моего участкового зовут неэнергично – Сергей Петрович Храпко. Для того чтобы наладить с Храпко контакт, я сообщил ему, что у моей супруги приступ социофобии. Что она боится всего и всех. Говорит, что в районе нет: а) власти, б) опоры, в) порядка. Что она не выходит из дома, смотрит с балкона и сходит с ума.Участковый Храпко помолчал и тяжело вздохнул.– Ну приходите в шесть вечера в ОПОП. Только один.Без пяти шесть я стоял на линолеуме в пустом коридоре. Мой участковый сидит в ОПОП – Общественном пункте охраны порядка. У него все хорошо – есть санузел с утепленным махровым стульчаком. Есть личный огнетушитель. А также люстра, записанная по инструкции на его имя. У моего участкового все скромно и даже скаредно. И сейчас он, видимо, моется.– Кто вы? – Храпко вывалился из ванной. При виде меня его заметно передернуло. Вопреки фамилии Сергей Петрович оказался бодрым, краснощеким, чрезвычайно энергично вытирающим полотенцем руки человеком лет 35. В его внешности много положительного. Ест он явно хорошо и с аппетитом. Похоже, упитан калорийной, богатой микроэлементами пищей. Он светло-рус, голубой глаз излучает благополучие.– Она нормальная, ваша жена? – вдруг спросил он. – Чего она там боится? Знаете, что Демосфен страдал от социофобии…Для того чтобы про Демосфена узнал не только я, милиционер был немедленно приглашен домой на чашку чая с пирожками.Пока никакого «участия» я не заметил.Следом за зомби«Участливого участкового» для рекламной кампании МВД России придумали в агентстве Rapp Collins Moscow. Это люди из ее штаб-квартиры сели и нарисовали плакаты с рукопожатием на синем фоне. Руки украли у эмблемы UNICEF, только у Международного фонда помощи детям красная рука пожимает белую, а у участковых синяя – синюю.Перед тем как получить заказ на разработку участкового, Rapp утопало в проблематике жира. На женских телах оно находило неприятные бугорки и боролось с ними, продвигая спасительный препарат. Но вскоре жир сменили контактные линзы, в том числе цветные и так называемые нуар-линзы: «бельмо на глазу», «глаз вампира», «глаз зомби». Как всем известно, настоящий зомби обречен на полусон, мычание и поедание мозга. Глаза его совсем не слепые, как у мертвеца, а напротив – горящие и расфокусированные. Зомби не стесняется себя. А участковый пока стесняется себя. Как поведал нам сотрудник агентства, участкового пришлось делать сразу после работы над зомби. Вся сложность таилась в том, что милиционер по определению менее яркая фигура в сравнении с зомби.– Работать над образом зомби было проще, – честно рассказал представитель Rapp Collins Moscow Максим Маленков. – Это более яркий имидж, понятная культурная история. Участковый же пока сер, ассоциируется с чем-то добрым, но бесполезным. И как заставить людей поверить в то, что он участлив?Мои милиционерыЯ никогда не просыпался в вытрезвителе. Ни разу мне не вручали отпечатанный в типографии Минздрава СССР (заказ 78093) талон на оказание медицинских услуг на 7 копеек и не требовали его оплатить. Ноги моей не было в детской комнате милиции. Участковый не выворачивал мне руки и не засовывал на ночь в холодную железную бочку. Несколько раз я обнаруживал себя в обезьянниках, но только однажды – в наручниках, прикованный к решетке. Так что у нас с участковым всегда был сухой, как зад монашки, паритет. Ничего личного. Мы сохраняли дистанцию. И это «ничего личного» меня настораживало. И сейчас мучает.Я не вижу наших отношений в плоскости «клиент–сервис». Участковый нужен мне просто так. Потому что живет в пяти минутах быстрого бега. Потому что у него есть пистолет. У меня нет. Потому что у него есть «рабочая тетрадь милиционера». У меня такой нет. Поэтому к визиту Сергея Петровича мы готовились. И пока Храпко собирался, я спросил начальника управления общественных связей Административного департамента МВД Валерия Грибакина, каким должен быть идеальный участковый.– Человек, который знает всех на местности, – говорит Грибакин. – Строгий. Его побаиваются, особенно дети. При этом он не стремится всех посадить. Есть документальный фильм про участкового из глухой деревни Вологодской области. Майор милиции Тихоненков по кличке Михалыч раскрывает деревенские преступления. Кража козы. На палках дерутся две бабушки: женщины не поделили луг. А тут пропадают совхозные гуси редкой породы. Кто-то разозлил колхозного быка. Загнал козье стадо на поле капусты. Михалыч все это тонко распутывает.Коллегией МВД Михалыч был признан лучшим участковым России.«А руки у вас не потеют»?У меня гуси не пропадали. Моя бабушка палкой никого не била. Мое стадо в порядке. Но любимая женщина – социофоб и изоляционист. – Что у вас случилось? Что вас беспокоит, что тревожит? – стоя в прихожей, вертя головой, Храпко похож на добрую няню.– Да вы проходите, садитесь, стол накрыт…К встрече участкового я попросил всех подойти с душой. Мама блистала в кимоно. На столе торт, пирожки с капустой, мясом, водка в морозильнике, сливовый пирог.– Давайте, я проходить не буду, а так поговорю, раскрепощенно? Так что у вас случилось, расскажите.Минуты три с половиной мы еще расшаркивались. Потом Храпко внезапно спросил:– А руки у вас потеют?Все потерли ладони – ни у кого руки не потели. – Так не потеют? Ну тогда это не социофобия. Вы, извините, если в детстве не страдали энурезом, но у вас потели бы руки…– Да вы чай, чай пейте, Сергей Петрович! Вот пирог я испекла сливовый, – сказала бабушка.– Да я же вроде поговорить пришел, – улыбнулся капитан милиции. Он волновался. – Так вот, я уже говорил Антону, что Демосфен страдал от социофобии. А он ведь лечил заикание. Ну вы не заикаетесь, и значит, все хорошо. В других районах Москвы еще хуже. Установка одного щита про участливых участковых стоит 800 долларов. Рассказ о доброй душе «человека с пистолетом» всем россиянам обойдется в 4–5 млн долларов. Которые сами россияне и заплатят. Храпко сообщил, что прямо перед нашим домом совершается гораздо больше гадостей, чем мы можем себе представить. – Парню ногу поломали, большая драка была недавно. Чаяна Унана знаете? Это племянник Тиграна Тиграновича. Он открыл парикмахерскую. Мы одно время наркоманов там сильно гоняли, потому что туалет был обкурен да шприцы валялись. Что еще?Социофобия только обострялась. Все нервно пили вино. Кроме Храпко. Он был на коне. К концу вечера мы перешли на «ты».Днем позже я перезвонил ему на мобильный, спросил, как добрался. Добрался хорошо. – Ты обязательно звони, если что. И, кстати, супруге привет. Ей лучше?Запах почтыНам всем было только хуже. Мои соседи почти каждый день с упоением, эмоционально, пылко сверлят стены. Уже полгода. В моих мозгах пробоины, дырки, рытвины и капканы. Если проклятая дрель глохнет, немедленно начинают страстно заколачивать.– Сергей, привет. Да-да, это Антон. – Я снова набрал ему. – Помнишь, ты сказал позвонить тебе, если что? У меня за стеной кажется подпольное производство.Участковый приходить не спешил. Опять я был обделен участием. Он говорил, что на выезде, на встрече, что позвони завтра, послезавтра, на следующей неделе. Через неделю он пришел. Источник звука мы не нашли. Мы облазили два подъезда, но безрезультатно. Видимо, почувствовав властей предержащих, человек с дрелью затих. Тогда я обсудил с милиционером другие свои проблемы. Я рассказывал ему, что получаю странные конверты подозрительного размера и запаха, с неправильным адресом, необычные по весу, кривые по бокам. Такие конверты я достаю из своего ящика. Странно, что отправляют их из Северной Кореи, что адресованы они Антону Илину, что в Северной Корее есть почта. Странно, что края неровные. Странно, что полиэтилен белый. И пахнет.На мои подозрения Храпко ответил лаконично: «Брось ерунду молоть. Когда в следующий раз придет конверт – будь осторожен и позвони мне».И я позвонил. На этот раз участковый шел не неделю, а всего лишь сутки.Храпко был стремителен. Вся эта история с почтой, видно, сильно отвлекала его. Достал фонарь, засунул его в чрево ящика, принюхался.– Слушай-ка, а у тебя тут мышь сдохла. Повесилась, блин. Ну и хреновина!Терпение капитанаЯ продолжал «изводить» своего участкового в полном соответствии с тем, как велит рекламная кампания МВД. Я пожаловался Сергею, что ко мне ходят странные люди, предлагая купить крупу какой-то каши и тонну сахара. Мне не нужны ни сахар, ни крупа. Но однажды за дверью кто-то притаился. Так мне показалось. – Опять ты? А ты уверен? Шаги слышал на лестнице? В глазок что-то видно?Храпко снова тяжко вздохнул. Мне было немножко стыдно, что в глазок у меня ни черта не видно и что вообще так неспокойно вокруг.– Значит, постарайся заблокировать дверь мебелью, металлической посудой, одеждой.Я бросил под дверь плед и подбежал к телефону:– Как блокировать металлической посудой?– Блин, бросай громко посуду металлическую. Кастрюли бросай.Я бросил кастрюлю. – Встань сбоку на случай стрельбы.Когда Храпко приехал, я сидел на корточках на лоджии. Из подъезда выходили мужчины с мешками сахара. Никто не таился. Просто агрессивный маркетинг.Я опять был раздавлен. И потрясен терпением капитана.Абонент уже не отвечаетПосле триллера с кастрюлями я решил не беспокоить Храпко по пустякам. Тем более что он стал всячески избегать общения со мной. Однажды случайно встреченный на улице, он сказал, что эта рекламная кампания извела его совершенно. Что ему теперь круглые сутки звонят жители и мучают идиотскими вопросами. – На нас повесили все – тут и бомжи, и ранее судимые, и хулиганы, и состоящие на учете в психбольницах, и громкая музыка, и справки, паспорта, заявления, и наркоманы, и алкоголики. В принципе я не знаю, зачем существуют другие милиционеры.Что-то в Храпко надорвалось.Теперь на все мои просьбы он только тяжело вздыхает и говорит, что «на совещании».Его можно понять. Но я не нахожу себе места. Реклама участковых, которой я следовал, привела к тому, что участковый занял глухую оборону.А ведь он разделял бестолковые подозрения, нервничал, принюхивался к мыши, учил бросаться кастрюлями. Он закусывал нижнюю губу, чертыхался. Он, капитан милиции, едва не стал членом семьи.Неужели Храпко опять стал от слова «участок»?Храпко, вернись! Я больше не позвоню!СПРАВКАПо данным ГУВД Москвы, в настоящее время в столице служат 2 тыс. 860 участковых инспекторов, заработная плата которых составляет от 6 до 9 тыс. рублей. Недокомплект участковых инспекторов по Москве составляет около 100 человек. Между тем участки, которые обслуживают инспекторы, увеличиваются в размерах. Если еще несколько лет назад на одного участкового приходилось 3–3,5 тысячи москвичей, то теперь большинство из них обслуживают по 10–15 тысяч граждан. Профсоюзу сотрудников милиции Москвы известен случай, когда на участкового из Южного округа взвалили 20 тысяч жителей.УЛИЦА ИМЕНИ ВАСИЛИЯ ПЕТУШКОВАОдна из улиц Москвы в 1962 году была названа именем старшего лейтенанта милиции Василия Тимофеевича Петушкова. Он героически погиб на посту при охране общественного порядка. Ночью в канун Рождества раздался звонок: пьяный душил жену и избивал детей. Пришедший к ним на помощь участковый взломал дверь и получил смертельное огнестрельное ранение. На фасаде дома № 27 висит мемориальная доска.Неподалеку, в том же районе Южное Тушино, расположен детский дом, директором которого работает Юрий Васильевич Петушков – сын погибшего. Его вдова – подполковник милиции в отставке – живет в двух шагах от улицы имени своего мужа.Антон Елин, "РОДНАЯ ГАЗЕТА"