Алексей Евдокимов, пять лет отпахавший в связке Гаррос-Евдокимов («[Голово]ломка», «Серая слизь», «Фактор фуры»), вышел из парной игры — и не потерял энергии. Все, что было у обоих, осталось и у Евдокимова: чувство ритма, стиль, журнализм, повествовательные техники.
«Тик» — триллер, и триллер с жестким и разветвленным криминальным сюжетным скелетом. Мясо на скелете — истории про фильмы ужасов и разного рода маньяков, прямо или косвенно имеющих к кино отношение. Ксения, кинокритик и сценарист телесериалов, выясняет отношения со своим настоящим и прошлым. Только что пропал Игорь, ее бывший любовник; и пропал с чужими деньгами. Еще одна смерть произошла в Риге 8 лет назад — и с ней тоже связана тайна, и не только тайна, но и некий призрак. Призраков засекают то в Москве, то в Петербурге, то — чаще всего — в интернете. На форуме сайта «Синефобия.ру» «киноманы» выстраивают тайную историю кино — кино как заговора против человечества, — а на самом деле, скрывшись за псевдонимами, охотятся друг за другом и за информацией. «Тик» не только отсылка к психической ненормальности, но и ключевое для ритмики романа слово. Повествование здесь дерганое, рваное, беспрестанно скачущее то вперед то назад: челночок. Часто лицо очередного говорящего так искажено этими судорогами, что мы и не понимаем, чьи слова читаем в данном эпизоде. Ритм Евдокимов держит очень жестко, ни разу не сбиваясь, хотя иногда, когда возникают крупные нарративные куски, это явно тяжело — но если что-то и вываливается по дороге, он никогда не оборачивается: нет так нет, дальше, дальше, дальше.
Нуарный сюжет с призраками и пытками действительно хорош, но, честно говоря, имя убийцы и местонахождение денег не то, из-за чего стоит выдерживать ритм «Тика». Еще в романе есть бесконечные байки про кино и маньяков, про любовь к кино, про моду на кино, про то, почему такое плохое в России кино, про то, что значит кино, зачем оно существует и почему сейчас это главное из искусств.
Но и не в кино дело. Кончается тем, что Евдокимов заламывает — скажем так, для наглядности — этому самому кино руку за спину, выгораживает себе площадку и начинает орать, что он думает про жизнь. Что, хотя в кино насилие — тема чуть ли не номер один, искусство всего лишь подражает жизни. Что кино вовсе не канализирует ненормальность, а на самом деле ненормальные, нелюди — большинство людей. Что «человека» в себе надо выращивать и мало кто этим занимается. Что фильмы про маньяков-убийц так распространены потому, что приписывают «зверство» отдельным «сумасшедшим» — и выдают индульгенцию обычным зверям. Что на самом деле настоящий фильм ужасов — это жизнь, где зло — везде. Потому что — вы звери, господа. К евдокимовским монологам кое-кто относится иронически: злой как черт, бубнит одно и то же много лет — но у Евдокимова, может быть, лучше, чем у кого-либо еще, получается орать «Вы звери, господа!» — правда, последнее слово он не успевает произнести, потому что в этот момент уже вцепляется господам зубами в глотку. Этот человек без кожи так ненавидит жлобов и мразей, что его судороги, его физиологическое отвращение к ним, его тик — оказываются интереснее любого криминального сюжета и коллекции удивительных фактов. Злой — не злой, какая разница? Он берсерк: реально рубится.