«Кракатук» с третьей попытки

Вы здесь

18 Июл 2006 - 04:00

Долгожданный "Кракатук" никак не могли сыграть, потому что не было кресел. Получился не балет, не цирк, а некий ар-объект.
Сперва рекламные плакаты, развешенные по всей Москве, обещали премьеру «Кракатука» 29 июня, следующая дата была – 6 июля, в итоге «Кракатук» впервые сыграли в Москве на прошлой неделе. Теперь, по обещаниям организаторов, самое большое шапито в Европе будет работать в музее-заповеднике «Коломенское» до конца сентября. А заминку с премьерой объясняют непоставкой комплектующих: кресла для шапито делали почему-то не в Москве, а в Петербурге. Странно: прежде казалось, что лучшие специалисты в этой области работают в Москве.

Итак, «Щелкунчик и мышиный король» – самая, пожалуй, петербургская сказка Гофмана. Недаром существует балет Чайковского, недаром Шемякин так взволновался и поставил в Северной столице свою собственную версию этой истории. «Кракатук» Андрея Могучего – тоже далека от «первоисточника». История проекта, пожалуй, не менее многоступенчатая, чем история нынешней московской его премьеры.

Сперва работа была поручена хореографу, и начал вырисовываться балет с элементами цирка. Чтобы выровнять ситуацию, пригласили циркового специалиста, и ситуация накренилась в сторону цирка. Могучего призвали спасти положение, на роль, как он сам это называет, «третейского судьи»: «Получился не балет и не цирк, – говорит режиссер. – Мы делали некий арт-объект. Я это называю спектакль». В нем «все от Гофмана, ничего – от нас». Тем не менее Гофманиада Могучего забирается в наше время и бывший деревянный щелкунчик превращается в страшного робота с монитором на голове. А героиня, которую играет Анастасия Желудева, живет в квартире, вся обстановка которой просто нарисована на манеже, как это прежде изобразил в своем «Догвилле» Ларс фон Триер.

Некий арт-объект – это 200 костюмов, 80 тонн декораций и 50 актеров. 4 миллиона долларов и 4 года работы. Балет, цирк с акробатами и полетами под куполом, битвы в воздухе и на земле, театр с пиротехническими взрывами и т.д. Парад-алле огромных – в четыре-пять человеческих ростов пальто. Петербургский «сюжет» тут же выталкивает из закоулков памяти ту самую добрую шинель, что шил безропотный Акакий Акакиевич.

Московская премьера – из третьей сотни, если считать все уже отыгранные представления «Кракатука», российские и заграничные. Заграничная публика наверняка найдет в «Кракатуке» сходство с многочисленными, по всему миру играющими «клонами» театра-цирка «Дю Солей», где главное – не сложность номеров (как принято в русском цирке), а театральный эффект. Тем не менее в «Кракатуке» многие номера поражают именно своей сложностью и даже пугают – тем, что исполняются без страховки. Хотя лишь часть актеров в этом представлении – собственно цирковые, другая половина – балетные. Могучий стремился к тому, «чтобы нормальный зритель не отличал балетных артистов от цирковых». Это ему удалось.

 
Григорий Заславский

Независимая газета, 17.07.2006